Уголовно-правовая характеристика отдельных видов соучастников преступления

Центральной фигурой в соучастии, по общему правилу, считается исполнитель. Без исполнителя немыслимо соучастие в целом, а совершенные исполнителем преступления действия предопределяют юридическую оценку содеянного остальными соучастниками. По мере завершенности действий исполнителя определяется стадия совершения преступления другими соучастниками. Именно действия исполнителя находятся в непосредственной причинной связи с наступившим преступным результатом, опосредуют причинную связь действий других соучастников с этим результатом.

Согласно ч. 2 ст. 33 УК РФ, исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК РФ.

Исходя из текста закона, можно выделить три вида исполнителей: 1) непосредственный исполнитель; 2) соисполнитель; 3) посредственный исполнитель. Каждый из указанных видов является самостоятельным, и они взаимно исключают друг друга. Важно отметить, что исполнителем преступления может быть только лицо, отвечающее требованиям, предъявляемым к субъектам конкретных преступлений, поскольку иначе в его деянии не будет состава преступления как необходимого условия привлечения его к ответственности.

Прежде всего, необходимо остановиться на первой разновидности исполнителя – непосредственном исполнителе. Непосредственное исполнение подразумевает выполнение субъектом объективной стороны преступления, то есть деяния, содержащегося в соответствующей статье Особенной части УК РФ в виде конкретного преступления. Как отмечает П.Ф. Тельнов, лицо, полностью либо частично выполнившее объективную сторону состава преступления, должно признаваться исполнителем. Однако, все не так просто, как кажется. По мнению Г. Коробкова, сложности в определении исполнителя заключаются в неопределенности изложения законодателем содержания деяния в диспозициях многих статей Особенной части УК РФ. Ошибочное истолкование содержания деяния (ограничительное или распространительное) по сути автоматически влечет неверную оценку роли соучастника как исполнителя преступления. В таких случаях важно обращать внимание на разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации относительно объективной стороны состава преступления. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» сказано, что убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем не обязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения).

А.П. Козлов считает, что законодательное определение исполнителя, как лица, непосредственно совершившего преступление, не является верным. Это объясняется прежде всего тем, что любой соучастник совершает преступление, за что и подвергается уголовной ответственности. Аналогичным образом можно сказать и относительно термина «непосредственности», так как и иные участники совершают преступление непосредственно, своими руками. Итак, по мнению автора, указанное определение в равной степени может относиться ко всем соучастникам. В работе А.П. Козлова «Соучастие: традиции и реальность» предлагается под исполнителем понимать лицо, выполнившее объективную сторону преступления, предусмотренного нормой Особенной части уголовного закона. С позицией А.П. Козлова можно поспорить, ведь только исполнитель своими собственными руками совершает объективную сторону состава преступления. Если бы каждый соучастник непосредственно (своими руками) осуществлял преступный умысел, то имело бы место соисполнительство.

В теории уголовного права не находит однозначного решения вопрос характеристики непосредственного исполнителя с субъективной стороны. Такие авторы, как П.И. Гришаев и Г.А. Кригер отстаивают позицию о том, что исполнитель может не знать, что его кто-то подтолкнул на совершение преступления или способствовал в осуществлении преступного умысла. По нашему мнению, с таким подходом трудно согласиться, так как если лицо не осознает совместности своих действий, то не может быть речи о соучастии вообще. Мы, также как М.И. Ковалев, П.Ф. Тельнов и др., придерживаемся точки зрения, согласно которой с субъективной стороны должна быть двусторонняя связь между соучастниками. Таким образом, можно сделать вывод, что с субъективной стороны деяние непосредственного исполнителя характеризуется виной в форме прямого или косвенного умысла.

Теперь необходимо рассмотреть следующий вид исполнителя, то есть соисполнителя. Как и по многим проблемам в теории уголовного права существуют противоречия относительно фигуры соисполнителя. Например, Ф.Г. Бурчак предлагает выделить соисполнителя как отдельный вид соучастника преступления, под которым будет пониматься лицо, которое, совершая преступление совместно с другими лицами, полностью или частично выполняет деяние, запрещенное уголовным законом. Мы не согласны с данным утверждением. В соответствии с законами логики данный вид не вписывается в общую структуру классификации соучастников. Понятие соисполнителя охватывает собой и исполнителя, что не может быть верным.

Соисполнительство может проявляться в различных формах. При этом каждый из исполнителей может либо полностью выполнить действия, описанные в соответствующей статье Особенной части УК РФ, либо исполнить какую-либо часть этих действий. Действия виновных при отсутствии у них единого умысла на достижение одного и того же преступного результата не могут быть признаны соисполнительством. Так, Президиум Верховного суда РСФСР 18 июля 1973 г. совершенно верно изменил приговор и кассационное определение: действия Степанова с п. «г» ст. 102 УК (умышленное убийство, совершенное с особой жестокостью) переквалифицировал на ст. 103 УК РСФСР (умышленное убийство без отягчающих обстоятельств), действия Матвеева с п. «г» ст. 102 УК – на ч. 1 ст. 108 УК РСФСР (умышленное тяжкое телесное повреждение). По делу установлено, что Матвеев и Степанов совместно распивали спиртные напитки. Далее Матвеев во дворе дома избил Федорова, причинив ему открытый перелом костей нижней челюсти и деформацию подбородка. Вышедший из дома Степанов нанес Федорову по голове удар деревянной колотушкой, что и послужило причиной его смерти. Обстоятельства дела свидетельствуют, что у осужденных не было умысла на совместное причинение телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, а, следовательно, их нельзя признать соисполнителями.

Не трудно заметить, что в отечественной уголовно-правовой доктрине и судебной практике господствует широкое понимание соисполнителя. Подтверждением этого является п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 29 от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», в котором отмечено, что исходя из смысла ч. 2 ст. 35 УК РФ уголовная ответственность за кражу, грабеж или разбой, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления, содеянное ими является соисполнительством и в силу ч. 2 ст. 34 УК РФ не требует дополнительной классификации по ст. 33 УК РФ. Однако в науке уголовного права существуют противники расширительного толкования понятия «соисполнитель». Например, А.П. Козлов предлагает считать соисполнителями лишь тех лиц, которые непосредственно участвовали в выполнении деяний, входящих в объективную сторону состава преступления.

Важно отметить, что если в преступлении участвуют несколько соисполнителей, то правильно разграничить соисполнительство и пособничество трудно без тщательного изучения особенностей объективной стороны состава преступления. Если последняя состоит из нескольких последовательных или альтернативных действий, то соисполнителями могут выступать лица, совершающие эти действия. В теории уголовного права существуют различные точки зрения относительно того, возможно ли соисполнительство в случае, когда один из преступников действует активно, а второй бездействует, хотя по условиям объективной стороны состава преступления предусмотрены именно активные действия. Данное противоречие должно решаться следующим образом. Если объективная сторона предусматривает выполнение только активных действий, то лицо, принимающее участие в совершении преступления путем бездействия не будет соисполнителем, а может быть, например, пособником. Необходимо отметить, что в преступлениях со специальным субъектом лица, не обладающие данными (специальными) признаками, не могут быть соисполнителями. Нельзя говорить о соисполнительстве и в том случае, если у двух действующих лиц не было сознания того, что они совместно совершают преступление, хотя и с внешней стороны это выглядит как единый процесс.

Некоторые авторы, такие как А.П. Козлов, ставят под сомнение обоснованность выделения соисполнителя как разновидности исполнителя и предлагают не выделять данный вид в нормах Уголовного кодекса РФ.

Третьей разновидностью исполнителя является посредственный исполнитель. Его суть заключается в том, что он совершает преступление не собственноручно, а посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности. Посредствующее лицо можно сравнить со средством, орудием, при помощи которого совершается преступление. В теории уголовного права предлагается в качестве опосредованных лиц признавать и тех, которые действуют под влиянием физического насилия, угроз либо приказа, если воля принуждаемого полностью подавляется и он в связи с этим освобождается от уголовной ответственности, и тех, кто действует в условиях ошибки, исключающей его ответственность либо допускающей наказуемость лишь за неосторожное преступление. Однако данная позиция вызывает сомнение.

Как справедливо отмечается в уголовно-правовой литературе, действия лиц, не подлежащих уголовной ответственности, при всей их связи с умыслом использующего их лица не образуют соучастия в преступлении. Аналогичную позицию занимает Верховный Суд РФ, что подтверждается Постановлением Пленума № 7 от 14 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних». Важно отметить, что нельзя рассматривать совместное совершение преступления с несовершеннолетним или невменяемым, как действия группы лиц или группы лиц по предварительному сговору. Это противоречило бы общим признакам соучастия.

По мнению А. Арутюнова, анализ действующего уголовного законодательства позволяет установить лишь одну форму посредственного исполнительства, когда и посредственный исполнитель, и используемое лицо являются соучастниками – посредственное исполнительство субъекта, обладающего специальными признаками при использовании лица, на стороне которого они отсутствуют. Это умышленное совместное участие двух лиц в совершении умышленного преступления (соучастие), но лицо, непосредственно совершившее преступление, не может быть признано исполнителем, как не обладающее специальными признаками, и несет уголовную ответственность в качестве организатора, подстрекателя либо пособника, а субъект, обладающий специальными признаками, несет ответственность как исполнитель, совершивший преступление посредством (посредственный исполнитель).

Следующим видом соучастника, о котором говорится в ст. 33 УК РФ является организатор. Согласно ч. 3 ст. 33 УК РФ организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. Исходя из текста закона, можно выделить четыре формы преступной деятельности организатора: а) организация совершения преступления; б) руководство исполнением преступления; в) создание организованной группы или преступного сообщества (преступной организации); г) руководство преступными объединениями.

В большинстве уголовных законов западных стран нет понятия «организатор преступления». Оно искусственно соединяется с понятием исполнителя за счет расширения содержания исполнения преступления, причем это расширение касается объективной стороны состава преступления и даже выходит далеко за допустимые пределы.

Важно отметить, что функции организатора весьма сложны и обширны. К ним можно отнести: подыскание и вовлечение соучастников в совместную преступную деятельность, распределение функциональных обязанностей, разработка плана действий, создание благоприятных условий для последующего совершения преступления, обеспечение участников орудиями и средствами совершения преступления, направление совместных усилий на совершение преступления, непосредственное руководство действиями участников в момент совершения преступления и т.д. Нетрудно заметить, что указанные виды деятельности характерны также для других соучастников, например, пособников. Что же отличает организатора? Наверное, стоит согласиться с мнением А.П. Козлова относительно того, что организатор выполняет свойственные ему функции объединения, координации и планирования. Организатор преступления – наиболее опасная фигура среди соучастников. Он, как правило, является душой преступления, его инициатором, прилагает немалые усилия к тому, чтобы сплотить соучастников, обеспечить их слаженные действия для реализации преступного намерения.

Далее необходимо остановиться на каждом отдельном виде более подробно. Начнем с лица, которое организовало совершение преступления. В уголовно-правовой литературе высказывается мнение о том, что организация преступления охватывает ряд признаков, в число которых входит и руководство преступлением. Однако с такой позицией авторов нельзя согласиться. Законодатель не зря разделяет деятельность по организации и по руководству совершением преступления. Организация может выражаться в определении объекта посягательства, разработке плана деятельности, выборе соучастников, подготовке орудий и средств совершения преступления и т.д. Исходя из этого, организацию следует рассматривать как деятельность, осуществляемую на стадии приготовления к преступлению.

Как подчеркивает Ф.Г. Бурчак, организатору принадлежит «идея» совершения конкретного преступления и все, что он затем делает, направлено на то, чтобы обеспечить претворение в жизнь этой принадлежащей ему идеи.

Вторая форма организации преступления заключается в руководстве всей преступной деятельностью соучастников. Под руководителем преступления следует понимать лицо, которое возглавляет преступное посягательство в ходе его реализации. Руководство предполагает деятельность в ходе уже начавшегося (начатого) преступления. Конкретно руководство может выразиться в распределении обязанностей между соучастниками, контроле за их выполнением, даче указаний в ходе посягательства и т.п. Руководитель преступления может вместе с исполнителем совершать преступление либо лишь содействовать наступлению преступного результата. Более того, руководить преступлением можно и не находясь в месте его совершения (по рации, телефону, через связников, по переписке и т.п.).

Третью форму деятельности стали выделять лишь в УК РФ 1996 г. По мнению некоторых авторов, наиболее опасной фигурой организатор становится при реализации именно такой формы деятельности, когда он создает организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию). Организованные группы и преступные организации создаются для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Действия организатора при этой форме деятельности в значительной части совпадают с действиями, характеризующими первую форму деятельности. Общественная опасность организатора повышается в связи с тем, что дополнительно им принимаются меры по сплочению членов преступного объединения, по поддержанию дисциплины и обеспечению конспирации. Организатор разрабатывает структуру объединения, поскольку оно создается, как правило, для совершения не одного преступления; обеспечивает оружием и боеприпасами, транспортом и другими техническими средствами; организует подготовку и специальное обучение других соучастников. В настоящее время, как свидетельствует практика, организатор нередко устанавливает преступную связь с работниками правоохранительных органов и другими должностными лицами, поддерживает связь с другими преступными группами. Организатор может не выполнять все перечисленные действия самостоятельно, а распределить их среди других членов объединения.

Необходимо отметить некоторые противоречия Общей и Особенной частей УК РФ. Так, статья 210 УК РФ предполагает, что лицо, создавшее преступную группу, должно нести ответственность в качестве исполнителя. Действия по создание организованной группы охватываются объективной стороной состава данного преступления. Однако, в противовес этому, норма Общей части УК РФ - ч. 3 ст. 33 УК РФ - говорит, что данное лицо, должно отвечать как организатор, со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Решение данного противоречия видится следующим образом. Организатор в силу повышенной общественной опасности должен отвечать по совокупности преступлений за оконченное преступление – создание организованной группы, как исполнитель и как организатор за те преступления, которые успела совершить организованная группа независимо от стадии.

Последняя форма деятельности, характеризующая организатора (руководство организованной группой или преступным сообществом) заключается в управлении ими путем планирования их преступной деятельности, обеспечения безопасности, сплоченности, распределения доходов, расширения состава участников и масштабов преступной деятельности, а также всеми преступлениями, совершенными подчиненными. При этом организатор, особенно руководящий большим преступным сообществом, может не знать обо всех совершенных членами преступной группировки преступлениях, но они должны соответствовать, так сказать, концепции, направлениям и планам деятельности группировки, он также может не знать всех участников преступной группировки.

В качестве примера руководства организованной преступной группой можно привести деятельность Н., который после убийства преступного авторитета Ш. возглавил одну из преступных групп, действующих на территории Тульской области. Н. координировал деятельность преступной группы: решал вопросы, связанные с распределением сфер влияния, определял размеры сумм, которые должны были платить предприниматели, работающие на подконтрольной территории и т.д. Н. был осужден Тульским областным судом как организатор вымогательств.

С субъективной стороны действия организатора, в отличие от исполнителя, предполагают только прямой умысел. В уголовно-правовой литературе существует точка зрения о том, что организатор может действовать и с косвенным умыслом. Однако она не находит должного подтверждения, и на наш взгляд не является верной.

Организатор может не знать всех участников преступления, особенностей совершения преступления, конкретных последствий, но главное, чтобы все это соответствовало характеру запланированного преступления. В остальных случаях организатор не должен нести ответственность за деятельность исполнителя, то есть налицо эксцесс исполнителя. Как подчеркивает Р.Р. Галиакбаров, личные цели и мотив организатора преступления могут не совпадать с целями и мотивом прямого исполнителя.

Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом (ч. 4 ст. 33 УК РФ). Реализуется подстрекательство в активных действиях, направленных на возбуждение у другого лица намерения и решимости совершить преступление. По мнению М.И. Ковалева, главная проблема правильного определения подстрекательства заключается в том, чтобы найти верные и точные грани, отделяющие его от исполнения преступления и интеллектуального пособничества. Важно отметить, что до подстрекателя у лица не было преступного намерения. Данное намерение находится в причинной связи с действиями подстрекателя и возникает в результате его воздействия. Законодатель не указывает конкретный перечень приемов и способов воздействия, а, следовательно, он может быть безграничным. Хотя в уголовно-правовой литературе ряд авторов делает акцент на конкретных способах совершения подстрекательства. Например, П.Ф. Тельнов рассматривает просьбы, предложения в качестве убеждения, а приказы, угрозы, физическое насилие – как принуждение.

А.П. Козлов признает позитивным само стремление законодателя отразить способы подстрекательства, однако считает, что не следовало давать в законе примерный их перечень. С точки зрения автора это приводит к проблемам либо узкого, либо широкого толкования закона. Решение видится в фиксации исчерпывающего перечня. Однако, по нашему мнению, в данном конкретном случае это невозможно. В каждом отдельно взятом случае подстрекательства объем совершенных действий для достижения желаемых результатов может быть различным, но это никаким образом не может повлиять на квалификацию подстрекательства. Нельзя не согласиться со словами Ф.Г. Бурчака: «существено не то, какие средства употреблял подстрекатель, а то, на сколько эти средства оказались эффективными, каков их результат».

Анализ объективной стороны подстрекательства приводит к выводу, что подстрекательство имеет место там, где деятельность: а) обращена к конкретному лицу или определенной группе лиц; б) представляет собой склонение к совершению конкретного преступления. Именно в силу второго обстоятельства нельзя считать подстрекательством заведомо порочное воспитание другого лица, развитие в нем преступных наклонностей или вовлечение в общество неправопослушных людей, под воздействием которых субъект приобретает преступные наклонности, привычки и навыки. Соответственно, чтобы признать лицо подстрекателем, для начала необходимо установить то преступное деяние, предусмотренное конкретной статьей Особенной части УК РФ, к которому он склоняет соучастников. Нельзя говорить о подстрекательстве в случае, когда субъект лишь в общей форме выражает мысль о желательности совершения какого-либо общественно опасного действия, однако это желание не обращено к подстрекаемому лицу.

Подстрекательство следует отличать от интеллектуального пособничества. Первое всегда направлено на возбуждение самой решимости совершить преступление. Интеллектуальное же пособничество предполагает употребление таких средств, способов и приемов психического характера, которыми могут быть лишь укреплены уже возникшие намерение и решимость совершить деяние.

Большое теоретическое и практическое значение имеет вопрос о моменте, с которого подстрекательство может быть признано оконченным преступлением. В науке уголовного права этот вопрос решается неоднозначно. Некоторые авторы считают, что подстрекательство признается оконченным только тогда, когда склоненное подстрекателем лицо совершит преступление либо будет покушаться на его совершение, другие авторы - с начала приготовительных действий. По мнению А.И. Рарога, более правильна точка зрения, согласно которой подстрекательство будет оконченным преступлением с момента получения согласия подстрекаемого лица на совершение преступления независимо от того, совершено преступление или нет. Такой вывод вытекает из содержания закона. Термин "склонение", предусмотренный в ч. 4 ст. 33 УК РФ, не означает совершение преступления. Цель, которую преследует подстрекатель, - возбудить желание у подстрекаемого и получить его согласие совершить преступление.

В судебной практике подстрекательство встречается сравнительно редко. Объясняется это зачастую тем, что следственные органы нередко недооценивают общественную опасность данного вида участия в совершении преступления. Р.Р. Галиакбаров подчеркивает, что повышенную опасность представляет подстрекательство, обращенное к несовершеннолетним с целью возбудить у них решимость совершить конкретное преступление. Как отмечалось выше, подстрекательство всегда реализуется в конкретных активных действиях, направленных на склонение к совершению преступления. При этом под склонением понимается внушение другому лицу мысли о неизбежности, выгодности, полезности или желательности совершения определенного преступления. Исходя из всего этого видно, что подстрекатель не может осуществлять деяние путем бездействия.

Необходимо отметить, что если подстрекаемое лицо не достигло возраста уголовной ответственности или является невменяемым, то подстрекательство отсутствует, а склонивший такое лицо совершить преступление признается исполнителем преступления.

Субъективная сторона подстрекательства характеризуется прямым умыслом. Подстрекатель осознает, что уговорами, подкупом, угрозами или другими способами склоняет другое лицо к совершению преступления, и желает его склонить к конкретному преступному акту. Действия подстрекателя преследуют цель - вызвать решимость у другого лица совершить преступление. Однако в уголовно-правовой литературе существует и иная точка зрения. Например, А.П. Козлов считает, что возможно и неосторожное соучастие. В противовес этому с довольно обстоятельной критикой неосторожного соучастия, и в частности при смешанной форме вины, выступил П. Ф. Тельнов. Следует согласиться с тем, что неосторожное соучастие может существовать как объективная реальность. Однако не следует данное явление путать с уголовно-наказуемым соучастием. Это противоречило бы общим признакам соучастия, закрепленным в ст. 33 УК РФ.

Умыслом подстрекателя могут не охватываться отдельные элементы объективной стороны состава преступления, такие как время, место, способ, орудие совершения деяния, но это не будет иметь значения для квалификации его действий. Также для наличия подстрекательства совершенно безразлично в чьих интересах и из каких мотивов действует подстрекатель.

В науке уголовного права существует точка зрения о том, что односторонняя субъективная связь может быть иногда положена в основу признания в конкретном случае наличия соучастия в преступлении. По мнению А.В. Наумова, это возможно тогда, когда подстрекатель желает возбудить в исполнителе или в другом соучастнике намерение совершить преступление, хотя исполнитель и не осознает истинной подстрекательской роли другого соучастника. На наш взгляд, с такой позицией нельзя согласиться, так как это будет противоречить общим признакам соучастия, закрепленным в Общей части УК РФ.

Основываясь на вышесказанном, можно было бы внести предложение по исключению из текста статьи закона конкретного перечня способов подстрекательства и ограничиться фразой «любым способом».

Последним видом соучастника, указанным в УК РФ, является пособник. В соответствии с ч. 5 ст. 33 УК РФ пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы.

По своей объективной роли в совершении преступления пособник, за редким исключением, всегда менее опасная фигура, чем другие соучастники: инициатива совершения преступления принадлежит не ему, он не руководит преступной деятельностью других лиц, не выполняет объективной стороны состава преступления, предусмотренной статьями Особенной части УК РФ. Пособник лишь содействует исполнителю преступления в осуществлении его преступного намерения, не выполняя при этом действий, входящих в объективную сторону состава преступления. Однако и в этих пределах диапазон его действий может быть весьма широк. Так, судом было установлено, что Шишкова, реализуя предварительный сговор на разбойное нападение, предоставила в распоряжение соучастников квартиру, где впоследствии было совершено преступление, и передала Никифоровой баллончик со слезоточивым газом, из которого последняя брызнула в лицо потерпевшему Махмудову при нападении. Суд верно определил, что Шишкова лишь содействовала совершению преступления, то есть была пособником, и квалифицировал ее действия по ст. 17 и ч. 3 ст. 146 УК РСФСР.

Необходимо подчеркнуть, что только в преступлениях со специальным субъектом, лицо, не обладающее особыми признаками субъекта, признается не исполнителем, а пособником, даже если оно фактически выполняет объективную сторону состава преступления. В юридической литературе справедливо отмечается, что данное законодательное решение, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, создало непреодолимое препятствие для квалификации действий лиц, не обладающих признаком специального субъекта, но принявших непосредственное участие в его совершении. Некоторые авторы видят решение данного вопроса в изменении норм Уголовного кодекса РФ. В качестве наиболее правильного и оптимального решения предлагается вместо данного положения в Общей части УК РФ предусмотреть норму с названием "Ответственность соучастников в преступлениях со специальным составом", в которой с учетом отмеченных особенностей закрепить правила квалификации соучастия в соответствующих преступлениях.

Пособничество может оказываться не только исполнителю, но и другим соучастникам, таким как организатор и подстрекатель. При характеристике пособничества принципиальное значение имеет время совершения пособником своих общественно опасных действий. Пособничество может совершаться до начала действий исполнителя, в момент совершения преступления исполнителем, но во всех случаях до юридического окончания преступления. Дальнейшее соучастие в уже совершенном преступлении невозможно. Отдельные действия по прикосновенности к общественно опасному деянию могут образовывать укрывательство особо тяжких преступлений (ст. 316 УК РФ).

В отличие от подстрекательства в законе указан исчерпывающий перечь действий по выполнению пособничества. Однако в уголовно-правовой литературе авторы указывают и на другие возможные способы содействия совершению преступления. Так, П.Ф. Тельнов отмечает, что пособничество может быть осуществлено путем содействия другому лицу в подборе соучастников. А.П. Козлов предлагает расширить указанный в законе перечень способов осуществления пособничества, но оставить его строго определенным. Как считает С.С. Аветисян, мнение, высказанное в отдельных работах, о том, что перечень способов пособничества является примерным, не соответствует закону и может привести к применению закона по аналогии, что запрещается законом (ч. 2 ст. 3 УК РФ). С практической точки зрения, С.С. Аветисян конечно же прав. Но в целях усовершенствования законодательства необходимо обращаться также к теоретическим положениям. И как отмечается в теории уголовного права, пособничество может осуществляться и способами, которые не указаны в законе. Анализ всего вышесказанного приводит к выводу о необходимости внесения в действующее законодательство некоторых изменений. Например, можно было бы внести предложение по исключению из текста статьи закона конкретного перечня способов пособничества.

По характеру совершаемых пособником действий пособничество может быть разделено на два вида: физическое и интеллектуальное.

Физическое пособничество состоит в содействии преступлению путем оказания помощи исполнителю:

а) предоставлении средств для совершения преступления;

б) устранении препятствий к его совершению.

Ф.Г. Бурчак отмечает еще и такой способ, как создание необходимых условий, обеспечивающих совершение преступления. А.П. Козлов к пособничеству относит еще две формы: укрывательство будущего преступника, средств или орудий будущего преступления; систематического заранее не обещанного укрывательства.

Под предоставлением средств для совершения преступления понимаются любые действия, которые облегчают возможность совершить или довести до конца начатое преступление. Действия пособника в этом случае могут заключаться в предоставлении исполнителю орудий совершения преступления, транспорта для доставки похищенного, фальшивых документов для проникновения на территорию хранилища и т.п. Устранение препятствий, мешающих исполнителю совершить преступление, заключается в таких действиях пособника, которые направлены на уничтожение тех или иных помех на пути к достижению преступной цели. Устранение препятствий предполагает такое изменение окружающей обстановки, когда из нее изымаются те или иные элементы, мешающие исполнителю выполнить его намерение.

Физическое пособничество проявляется главным образом в активных действиях, однако оно возможно и путем бездействия в виде невыполнения лицом лежащей на нем правовой обязанности воспрепятствовать совершению преступления (уклонение от охраны объекта и т.п.).

Интеллектуальное пособничество заключается в содействии совершению преступления путем дачи советов, указаний или заранее данного обещания скрыть преступника, орудия, средства, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно в обещании приобрести или сбыть эти предметы. В отличие от подстрекательства (которое предшествует пособничеству) интеллектуальное пособничество направлено на помощь в осуществлении уже имеющейся у исполнителя решимости на совершение преступления.

Пособничество в виде заранее обещанного укрывательства состоит в обещании скрыть преступника, следы преступления, а равно приобрести или сбыть предметы, добытые преступным путем, данном до начала или во время совершения преступления, но не после его окончания. Только в этом случае оно содействует совершению преступления, находясь в причинной связи с ним. Аналогичные обещания, данные после совершения преступления, не являются пособничеством, они находятся за пределами соучастия. Невыполнение заранее данного обещания или отказ от его исполнения уже после совершенного преступления не исключают ответственность такого пособника, поскольку его обещание находилось в причинной связи с содеянным. Однако это обстоятельство может быть учтено при решении вопроса об ответственности или назначения наказания.

С субъективной стороны пособничество совершается с прямым или косвенным умыслом. Умысел пособника характеризуется: а) сознанием общественно опасного характера преступления, совершаемого с его помощью; б) предвидением общественно опасных преступных последствий, наступивших в результате совместных с исполнителем действий; в) желанием или сознательным допущением их наступления. Однако, некоторые авторы, такие как М.И. Ковалев, считают, что пособничество может быть совершено лишь с прямым умыслом.

Итак, стало ясно, что ключевой фигурой в соучастии является исполнитель. Исполнитель преступления понятие собирательное, включающее в себя непосредственного исполнителя, соисполнителя и посредственного исполнителя. Как правило, установление непосредственного исполнителя не вызывает особых проблем. Его деяния характеризуются виной в форме прямого или косвенного умысла. Понятие соисполнителя следственной и судебной практикой толкуется расширительно, то есть соисполнителем может быть признано и лицо, непосредственно не выполняющее объективной стороны состава преступления. Посредственным признается исполнитель, который совершает деяние руками лица, не являющегося субъектом данного преступления.

Организация преступления как вид деятельности организатора, как правило, осуществляется на стадии приготовления к преступлению. Руководство предполагает деятельность в ходе уже начавшегося (начатого) преступления. В силу повышенной общественной опасности организатора, мы считаем, что, в случае создания им организованной группы или преступного сообщества, он должен нести ответственность по совокупности преступлений (как исполнитель – за создание организованной группы, и как организатор - за преступления, совершенные данной группой).

С объективной стороны деятельность подстрекателя может быть выражена только в форме действия, но никак не бездействия. Главное для подстрекателя не то, каким способом он добился результата, а сам результат – склонение другого лица к совершению преступления. Что касается пособника, то он должен осуществить свою деятельность до момента окончания совершения преступления исполнителем. На наш взгляд, нет необходимости указывать в законе конкретные способы подстрекательства, также как и пособничества, и мы предлагаем вообще не указывать их в УК РФ.

Таким образом, четкое представление о делении соучастников на виды — залог правильной квалификации их действий. Огромное значения для верного установления вида соучастника играет правильное понимание содержания объективной стороны состава преступления. В этой связи следует особое внимание обращать на постановления Пленумов Верховного Суда РФ, которые дают нам необходимые разъяснения.

Метки: Уголовное право