Способы юридического толкования

Классификация видов и способов юридического толкования различается у многих авторов. Необходимо идентифицировать те способы, которые имеют актуальное значение для толкования, и, как ниже будет показано, каждый из них имеет свои особенности при продуцировании разночтений. Большинство исследователей называет в качестве отдельных способов: грамматический, логический, систематический и исторический.

Некоторые авторы добавляют сюда также телеологический функциональный (А. Ф. Черданцев), и специально-юридический (С. С. Алексеев) способы толкова­ния. В. М. Карташов существенно расширяет перечень способов толкования, включая сюда этическое, философское, психологическое, математическое и др. При этом он говорит о том, что следовало бы говорить не о способах, а о тех или иных толкованиях права, поскольку они могут иметь свои особенные способы. «Так в грамматическом толковании, — пишет Карташов — в виде относительно самостоятельных элементов можно выделять, например, сред­ства, в качестве которых выступают отдельные части речи (существитель­ные, прилагательные, глаголы, наречия, предлоги и др.), способы и правила составления простых (повествовательных, побудительных и т. п.) и сложных (сложносочиненных, сложноподчиненных, и т. п.) предложений, употребле­ния знаков препинания и т. д.». Карташов, таким образом, называет в каче­стве отдельных способов те операции, которые используются при том или ином толковании, в данном случае при грамматическом толковании.

С таким подходом определения способов толкования нельзя согласиться. Каждое толкование имеет целый набор различных средств. Совокупность средств можно определить как определенный способ, а совокупность способов составляет толкование в целом. При этом отдельный способ будет определять­ся не только средствами, но и той целью, которая ставится при толковании.

Мы оставляем термин «способ», понимая его широко, как совокуп­ность приемов и правил, используемых в лингвистике, логике и т. д. для рас­крытия содержания нормативного акта. Например, языковое (грамматиче­ское) толкование и грамматический способ толкования будут использоваться в данном случае как синонимы.

Языковой способ толкования. Наиболее универсальным является грам­матический (языковой) способ толкования. Грамматическое толкование представляет собой совокупность специальных приемов, направленных на уяснение морфологической и синтаксической структуры текста нормативно­го акта, выявление значения отдельных слов и терминов, грамматического смысла всего предложения и текста в целом. Распространенность данного способа толкования обусловлена той общепринятой формой, которая исполь­зуется для создания нормативных актов. Как верно отмечает И. Ф. Ивакина: «Правовые нормы не могут существовать иначе как в определенных языко­вых формах». Поскольку правовое регулирование является одним из видов человеческой коммуникации, а человеческая речь является универсальным коммуникационным средством, то, прежде всего, пытаются уяснить содер­жание нормативного акта, анализируя языковую составляющую закона.

Грамматическое толкование, используя знания прежде всего лингвисти­ческих наук о структурных составляющих языка (буквах, словах, предложениях и пр.) и о правилах, их связующих, стремится выяснить те правила поведения, которые изложены в законе. С помощью правил морфологии выявляют языко­вые символы, а с помощью семантических правил выясняют, что эти символы обозначают в объективной реальности, с помощью синтаксических правил определяют смысл предложений в целом. Таким образом, возможно определить, к каким событиям реальности применимы те или иные нормы. Выявление значе­ния и смысла терминов и предложений нормы, взаимосвязь их в тексте и есть основа интерпретационной деятельности. Толкование правовых норм всегда будет языковым, поскольку нормы права, существующие в виде каких то цве­товых сочетаний или определенных жестов, активно используемых, например, при регулировании движения, интерпретируются в форме языковых высказы­ваний, следовательно, к ним также применимы правила лингвистики. Как писал Л. Витгенштейн: «Границы моего языка означают границы моего мира». Язы­ковая граница является границей интерпретации, и юридической интерпрета­ции в частности. Иные способы являются подчиненными по отношению к грамматическому толкованию, и одновременно его конкретизирующими. Они задают контекст конкретного грамматического толкования, поскольку взятое отдельно грамматическое толкование допускает все палитру значений языко­вых символов, что недопустимо для юридического толкования.

С грамматическим толкованием связано деление юридического толко­вания на буквальное, распространительное и ограничительное — толкование по объему. В юридической науке обычно рассматривают виды толкования по объему в независимости от способов толкования. Однако необходимо отме­тить, что данные виды толкования непосредственно проявляются при соотно­шении грамматического (языкового) способа толкования с иными способами.

При буквальном толковании делаются выводы о содержании текста нормы и насколько оно соответствует действительному смыслу. Этот дейст­вительный смысл устанавливается благодаря контексту, в котором функцио­нирует норма, то есть устанавливается ее место в иерархической системе, те цели, которым она должна служить, ее исторический генезис и т. д.

Буквальный смысл, полученный при грамматическом толковании, сравсравнивают с результатом, полученным при применении совокупности всех способов толкования, и, исходя из этого, выясняется, допустимо ли расши­рить или ограничить значение термина или предложения в целом.

Необходимо отметить, что при толковании любого юридического текста уже происходит определенное ограничение терминов. Ограничение или рас­ширение происходит относительно некоего общепринятого в юридической практике употребления языка. Например, понятие гражданин употребляется в юридической практике, как оно установлено в ст. 6 Конституции, то есть как лицо, имеющее российское гражданство, хотя оно может означать и некото­рый идеальный образ носителя прав и свобод, человека с четкой политической позицией и т. д. Преступление в российском праве есть деяние, за которое уголовным кодексом предусматривается наказание (ст. 14 УК), хотя в бытовом смысле преступление значительно более широкое понятие по объему. В обы­денном смысле любое нечестное поведение могут назвать преступным.

С. С. Алексеев приводит пример буквального толкования, где, по его мнению, содержание юридической нормы полностью соответствует ее тек­сту: «В качестве примера обратимся к нормативному положению ст. 339 ГК РФ «Договор о залоге должен быть заключен в письменной форме». Как ни «крути» это положение, какие способы толкования ни применяй, его дейст­вительное содержание имеет строго определенный характер, оно точно соот­ветствует его текстуальному языковому выражению».

Словосочетание «договор заключен в письменной форме» однозначно трактуется в российской юриспруденции как текст договора, подписанный сторонами. Однако, для обывательского сознания допустимо, что заключение договора различается с самим договором, который может быть заключен и в устной форме, а письменно зафиксировано лишь то, что договор заключили. Для суда такой договор недействителен, однако гражданам, не имеющим юридического образования это изначально не очевидно — обыденный язык допускает несколько значений понятия «заключения договора».

Таким образом, определение буквального толкования как толкования в соответствии с текстом нормативного акта не является достаточно точным. Согласно принципу семейного сходства значений слов, любое придание точ­ного значения слову есть ограничение на остальные значения. Более того, в современной лингвистике существуют теории, не признающие изначальное иерархическое различие между буквальным и фигуральным смыслами. Ф. Растье, говоря об иерархиях изотопии (соответствии слов текста опреде­ленной тематике.) пишет следующее: «В общем, никакой родовой изотопии нельзя a priori приписывать исключительную роль относительно других. Это, разумеется, не отменяет возможности установления оценочной иерархии изотопии в самом описании текста».

Поэтому нельзя сказать, что, понимая термины в том смысле, который установлен в правовой системе, мы тем самым производим ограничительное толкование. Расширение или ограничение происходит относительно уже об­щепринятого значения, исходя из того контекста, в котором существует нор­ма. Распространительное или ограничительное толкование допускаются, ко­гда возникает определенное противоречие между смыслом, который обще­принят в профессиональном юридическом сообществе или прямо установлен в законе, и теми нормами и принципами правовой системы, которые также установлены законодательством. Нормы особенной части УК всегда будут ограничены тем значением, которое установлено в общей части. Например, понятие уголовного права «лицо, совершившее преступление» будет ограни­чено главой 4 УК, которая исключает малолетних и психически больных, а также не распространяет понятие «лицо» на какие-либо организации.

С. С. Алексеев выделяет в качестве отдельного способа специально-юридическое толкование, которое основывается на специальных юридиче­ских знаниях, на данных юридических наук.

При этом используются знания о структуре нормы, юридических кон­струкциях, видах прав и обязанностей, юридических презумпциях и фикциях и т. д. Алексеев считает, что «специально юридическое толкование занимает центральное ключевое положение среди способов толкования».

Значение специально-юридического толкования проявляется при соот­ношении с иными способами толкования. Его соотношение с грамматиче­ским способом можно рассматривать как соотношение особенного и общего. Любое грамматическое толкование в конечном итоге стремится выяснить смысл написанного, а для понимания целостного смысла необходимо опре­деленное знание юридического языка, поскольку текст норм имеет свою спе­цифику. Поскольку знание особенностей самого объекта — нормативного акта имеет настолько существенное значение для юридического толкования, необходимо согласиться с С.С. Алексеевым, что специально-юридическое толкование нужно выделять особо. Однако уяснение смысла юридической конструкции нормы это всегда толкование текста нормы, следовательно, специально-юридическое толкование целесообразно рассматривать как раз­новидность языкового толкования.

Систематическое толкование выявляет содержание нормы, исходя из иерархической системы правовых норм, элементом которой она является.

Систематическое толкование это толкование, исходя из взаимодейст­вия правовых норм, организованных в единой системе. Как отмечает А. Ф. Черданцев: «Нормы права регулируют общественные отношения не изолиро­ванно друг от друга, а во взаимосвязи и взаимодействии. Эти связи и взаимо­влияния норм должны учитываться при толковании. Иначе говоря, система­тический способ толкования — это толкование в контексте системы права».

Систематическое толкование — это и уяснение смысла норм в связи с другими нормами, и определение смысла той или иной нормы, исходя из общих принципов права, и из отдельных отраслевых принципов. А.Ф. Черданцев полагает, что систематическое толкование раскрывается через функцио­нальные связи. Например, связи толкуемой нормы с нормами, раскрываю­щими значение термина, использованного в толкуемой норме, связи общих и специальных норм, связи общих и исключительных норм, связи норм, регу­лирующих однородные или сходные отношения, и др. Система права служит определению понятий, содержащихся в нормативных актах, ограничению объема данных понятий. То есть систематическое толкование является одно­временно и регулятором для языкового способа толкования как уяснение се­мантического значения норм. Как пример привлечения систематического толкования в случае недостаточности языкового толкования, можно привести Постановление Конституционного Суда от 11 декабря 1998 г. N 28-П «По де­лу о толковании положений части 4 статьи 111 конституции Российской Фе­дерации» В нем рассматривался вопрос возможности Президента трехкрат­ного предложения Государственной Думе одного и того же лица для утвер­ждения на должность Председателя Правительства.

«По буквальному смыслу части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации, оцениваемой во взаимосвязи с другими положениями этой ста­тьи, словосочетание "трехкратное отклонение представленных кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации" может означать и трех­кратное отклонение кандидатуры на должность, и трехкратное отклонение представленных лиц, предлагаемых на должность. Отсюда следует, что текст статьи 111 Конституции Российской Федерации сам по себе не исключает ни одного из двух названных вариантов.

Правовая логика статьи 111 Конституции Российской Федерации, рас­сматриваемой во взаимосвязи с ее статьями 83 (пункт "а"), 84 (пункт "б") и 103 (пункт "а" части 1), заключается в том, чтобы в условиях разделения го­сударственной власти в Российской Федерации на законодательную, исполнительную и судебную (статья 10 Конституции Российской Федерации) не допускать их противоборства, которое не согласуется с тем, что единствен­ным источником, из которого они проистекают, и носителем воплощаемого ими суверенитета является многонациональный народ Российской Федера­ции (преамбула, статья 3, части 1 и 2)». В конечном итоге на основе систе­матического, а также функционального толкований Конституционный Суд пришел к выводу, что у Президента такая возможность есть.

Особое место в систематическом толковании занимают принципы пра­ва, которые определяют функционирование правовых норм, их взаимодейст­вие. Данные принципы могут быть зафиксированы в общих нормах, напри­мер в Конституции, а могут просто существовать в сознании субъектов право­вых отношений. Функционирование правовых норм как системы определенно предполагает объекты, которые находятся за рамками данной системы, но ока­зывают на нее существенное влияние. Как пишет Д. А. Керимов, «право — это отнюдь не только совокупность правовых норм, но и система правовых прин­ципов, правовая политика, а также множество ненормативных установлений». И исходя из данных принципов, которые формально могут не носить обяза­тельный характер, будут интерпретированы те или иные нормы. Например, принцип социального резонанса, не закреплен законодательно. Однако, неод­нократно вынося решения, суды учитывают то, как это отразится в обществен­ном мнении.

При функциональном способе толкования учитываются те обстоятель­ства, в которых функционирует правовая норма, и какие функции она выпол­няет. Содержание нормативного акта связывается с теми задачами, ценно­стями, принципами, которые соотносятся в общественном сознании с поня­тием права. Они обусловлены различными сферами общественной жизни: политической, экономической, социальной, а также определяются общей культурой общества, его нравственным состоянием. На право возлагается выполнение тех функций, которые должны обеспечить удовлетворение ду­ховных и материальных потребностей общества.

Функциональный способ признается не всеми исследователями. Отчас­ти причина заключается в том, что в правовой науке выделяют иные спосо­бы, которые полностью или частично включают признаки функционального толкования, прежде всего телеологический, социологический и историко-политический способы.

Телеологический способ толкования в качестве отдельного выделяется Т. Я. Насыровой. Суть телеологического способа в том, что норма толкуется исходя из целей, которые ставились законодателем при принятии нормы. Эти цели связаны с регулированием общественных процессов.

Однако данный способ также не является общепризнанным. А.С. Пиголкин считает, что «выяснение цели является результатом исследования, а не одним из приемов исследования». По мнению А.Ф. Черданцева, телеоло-гическое толкование является частью функционального толкования. В дан­ном случае можно согласиться с А. Ф. Черданцевым в том, что понятие «функция правовой нормы» включает в себя и цель. С другой стороны, цель нормы выясняется не только в контексте ее социального функционирования, но и в контексте и системы права (систематическое толкование) и в результа­те анализа ее генезиса (историческое толкование).

Цель правового акта может быть установлена, исходя из тех принципов права, которые носят общеобязательный характер. Это в свою очередь под­тверждает принцип единства всех способов толкования. Для выяснения цели регулирования правовой нормы необходимо обращаться к системе правовых норм в целом. Например, используя принцип равенства всех перед законом и судом, зафиксированный в статье 19 п. 1 Конституции РФ, можно в тех слу­чаях, когда возможно различное истолкование закона, признать верным толкование, соблюдающее данный принцип. Так Конституционный Суд, рас­сматривая соответствие статьи 12 федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», в Определении от 14 июля 1998 г. N 86-0 пришел к выводу, что для обеспечения равенства перед законом и судом нельзя дан­ную статью толковать таким образом, что при предоставлении сведений суду правоохранительные органы могут действовать на свое усмотрение, прикры­ваясь сохранением государственной тайны. Более того, хотя сама статья за­кона не была признана неконституционной, а лишь определенное толкова­ние, в федеральный закон были внесены изменения от 05.01.1999 N 6-ФЗ, ко­торые практически исключают такое толкование.

При функциональном толковании выясняются не цели законодателя, а цели, существующие в правосознании общества, и лица, непосредственно толкующего норму. В российской правовой системе правосознание не долж­но противоречить тем нормам, которые установлены в законах и иных нор­мативных актах. Очень осторожно нужно действовать при использовании толкования права (формально внеправовых норм) этических, эстетических, прагматических и иных. В случае неоднозначного толкования нормы права преимущество отдается критериям, содержащимся в системе права (принци­пы, цели, функции, отрасли института права), и только в том случае, если эти критерии не позволяют разрешить неоднозначность интерпретационных вы­водов, можно использовать иные критерии, находящиеся за рамками системы права (справедливость, добросовестность, разумность, целесообразность и т. п.). Такой порядок больше соответствует принципу законности.

Исторический способ. При толковании норм права, в частности судеб­ном, возникает вопрос о роли и значении этих норм на время их происхожде­ния. При использовании исторического способа возможны статический и ди­намический подходы. При статическом подходе выясняется содержание нормы относительно времени принятия, при динамическом подходе выясня­ется, как содержание нормы изменяется со временем. Возникает вопрос: необходимо ли изменять фактическое содержание в зависимости от изменения обстоятельств или нет? Очень часто значение тех или иных норм, прочитан­ных в современности, не совпадает с тем значением, которое согласно исто­рическим данным присутствовало во время написания данных норм. Пред­ставители исторической школы права Ф. Савиньи, Г. Пухта считали, что принципиально важно сохранить то подлинное историческое значение, кото­рое присутствовало в момент создания нормы. Так Савиньи, разбирая обяза­тельное право, демонстрирует те различия, которые имелись в понимании римских юристов и прочтении данных текстов в Германии середины XIX века.

Особая проблема, непосредственно связанная с темой исследования, — действие в настоящем норм, принятых в прошлом. Если существуют точные данные о том, что вкладывалось в конкретную норму на тот момент, то толкование необходимо осуществлять на основании этих дан­ных. Но действие этой нормы возможно в случае не противоречия нормам, принятым позже. Как пример приведем Решение Высшего Арбитражного Суда от 4 июня 2004 г. № 4091/04.

В процессе рассматриваемого дела решался вопрос распространяются ли льготы установленные в статье 239 Налогового кодекса Российской Феде­рации на взносы, выплачиваемые в фонд обязательного пенсионного страхо­вания. Высший Арбитражный Суд отрицательно ответил на данный вопрос, использовав в качестве аргументации историческое толкование: «Такой ме­ханизм исчисления единого социального налога, подлежащего уплате в фе­деральный бюджет, основан на историческом и систематическом толковании статей 237, 239, 241 и 243 Налогового кодекса Российской Федерации.

С принятием Федеральных законов от 15.12.2001 «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации» и от 31.12.2001 «О вне­сении дополнений и изменений в Налоговый кодекс Российской Федерации и в некоторые законодательные акты Российской Федерации о налогах и сбо­рах» единый социальный налог был модифицирован: произошло разграниче­ние сумм, поступающих в Пенсионный фонд Российской Федерации. Одна часть, исчисляемая по ставкам, установленным статьей 22 Федерального за­кона № 167-ФЗ, стала зачисляться на финансирование страховой и накопи­тельной частей трудовой пенсии в виде страховых взносов на обязательное пенсионное страхование. Другая часть, исчисляемая по ставке, предусмот­ренной статьей 241 Кодекса, за вычетом исчисленных страховых взносов на обязательное пенсионное страхование, - в федеральный бюджет на финанси­рование выплат базовой части трудовой пенсии.

При этом льготы, предусмотренные статьей 239 Кодекса, стали распро­страняться только на ту часть, которая зачисляется в федеральный бюджет в виде единого социального налога, и не распространяются на страховые взно­сы на обязательное пенсионное страхование». Пример также подтверждает тезис, что любой способ юридического толкования применим в совокупности с иными способами.

Логический способ. Фундаментальную роль в толковании норм права играет логический или формально-логический способ толкования, то есть толкование, использующее законы формальной логики и основанные на них логические операции. Этот способ признается не всеми исследователями в качестве отдельного. Некоторые исследователи (И.Е. Фабер, А.С. Шиш­кин) считают, что логический способ лишь часть грамматического способа. Как пишет А.С. Пиголкин: «интерпретатор при текстовом толковании изуча­ет одновременно как лексическую и синтаксическую, так и смысловую структуру текста нормы, применяет правила как грамматики, так и логики». Большинство исследователей (С.С. Алексеев, А.Ф. Черданцев, В.М. Карташов, М.Д. Шаргородский и др.) признают логический метод в качестве самостоятельного. Необходимо согласиться с позицией данных исследовате­лей, более того отметить, что данный способ является неким универсальным критерием по отношению ко всем остальным способам толкования.

Если языковой (грамматический) способ толкования раскрывает со­держание нормативных актов, систематический, исторический, функцио­нальный способ создают контекст, очерчивая конкретное содержание этого акта, то логический способ устанавливает возможность функционирования нормативных актов. Как отмечал А. Ф. Лосев, логос есть непременный атри­бут мышления, следовательно, любая реальность не может быть постигаема вопреки логике.

С. С. Алексеев совершенно верно характеризует систему позитивного права как логическую систему. Сами правовые нормы, управомочивающие, запрещающие, или обязывающие, имеют логическую структуру. Поэтому ло­гические принципы должны быть основанием как создания нормативных ак­тов, так и их толкования. Определение юридических норм, содержащихся в нормативных актах, предполагает общеобязательность и формально­логическую определенность. Возможность существования данных критериев обеспечивают законы логики, прежде всего: правила тождества, непротиво­речия, исключения третьего, достаточного основания.

Принцип тождества означает для юридического толкования, что тер­мин, используемый в нормативном акте, может быть использован только в одном смысле и значении. При нарушении этого принципа невозможно сде­лать однозначного вывода о правилах поведения, которые устанавливает нормативный акт. Например, если термин «преступление» понимать в широ­ком смысле, как это допускается в естественном языке и обыденном созна­нии, то нарушается действенность уголовного кодекса, в котором преступле­ние определяется как «общественно опасное деяние» запрещенное данным уголовным кодексом. Но принцип тождества имеет еще и более глубокое, онтологическое, значение для юрис­пруденции, поскольку в нем утверждается возможность равенства предмета самому себе, следовательно, допускается и определенность понятия, озна­чающего данный предмет. Например, в историческом развитии одно и то же понятие может изменить свои существенные признаки. Понятие «демокра­тия» в древней Греции отличается от того понятия государства, которое ис­пользуется в современности. Более того, существует множество различных пониманий демократии, и когда сам термин вносится в нормативный акт, неизбежно возникает конфликт интерпретаций.

Принцип непротиворечия также определяет возможность действия нормы. Он гласит, что если из двух взаимоисключающих суждений одно ис­тинно, то другое ложно и наоборот. Если утверждать взаимоисключающие суждения, то возможно сделать какие угодно выводы из этого утверждения, что опять же делает норму бессмысленной.

Принцип исключения третьего связан с принципом непротиворечия и гласит, что если одно утверждение истинно, то его отрицание ложно и третьего не дано.

Принцип достаточного основания для юриспруденции несколько отли­чен от действия этого принципа в иных науках, прежде всего точных и есте­ственных. Для данных наук он означает, что выводы возможно делать только на основании бесспорных, научно-проверенных данных. В юриспруденции он означает, что достаточное основание совпадает с правовым предписанием. Как писал Г. Кельзен: «право говорит нам о должном». Исходя из представ­ления о праве как долженствовании, Кельзен выводит критерий для правовых норм. «Но норма не истинна и не ложна, она действительна, либо недействи­тельна». Кельзен отмечает, что сами логические принципы применимы для правовых норм даже в большей степени, чем они применимы в научном по­знании. Истинность нормы заменяется ее действенностью, которая не может подвергаться сомнению.

Основные принципы юриспруденции, без которых она была бы невоз­можна, имеют логическую структуру. Например, принцип детерминизма, на основании которого построены понятия юридической ответственности, вины, непреодолимой силы, выражены в логике через понятие импликации, если Р то Q, или только и только если Р то Q. Например, если А совершил умыш­ленное убийство В, то он является виновным по статье 105 УК.

Логический способ толкования является универсальным способом для понятия неверного толкования норм, поскольку в любом случае толкование не может быть верным, если в нем нарушены правила логики. Все иные спо­собы, включая языковой способ, не дают гарантий от многозначности толко­вания, при этом вопрос о правильном или неправильном решении в каждом конкретном случае остается открытым и не имеющим однозначного ответа. Последнее слово всегда за логическим толкованием. Например, когда при толковании нормы права имеются различные точки зрения, сама аппеляция к логике является существенным аргументом. Так судья Конституционного Суда Республики Карелия А.И. Киннер в своем особом мнении по делу о проверке конституционности пункта 2 части 1 статьи 2 Закона Республики Карелия «О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности» пишет следующее: «В результате логического анализа части 1 статьи 3 федерального закона Суд пришел к иному мнению, так как пунктом 2 данной статьи предусмотрена возможность введения единого налога на вмененный доход на любой вид деятельности, связанный с оказанием быто­вых услуг, каковыми являются и парикмахерские услуги... Полагаю, что данный вывод Суда является ошибочным, так как с логиче­ской точки зрения не имело смысла выделять парикмахерские услуги в специальную норму, если возможность введения налога на данный вид деятель­ности уже предусмотрен пунктом 2. Подобный способ формулирования пра­вовых предписаний приобретает смысл только в том случае, если законода­тель стремится подчеркнуть специальный режим налогообложения в отно­шении определенного вида предпринимательской деятельности. Именно такое понимание выраженной законодателем воли и является ло­гичным».

Таким образом, логический способ является единственным способом, который может обеспечить строгое единообразное применение правовых норм.

В дореволюционной научной литературе логический способ в силу его универсальности толковали весьма широко. Е. В, Васьковский называл логический способ реальным способом толкования. Он считал, что логиче­ский способ должен выяснять действительное содержание нормы (смысл), и включал в него систематический и исторический способы. Однако логиче­ский способ в современном его понимании не может заменить собой иные способы юридического толкования. Логика стремится к формализации, то есть к максимальному сокращению содержания. При толковании интерпре­татор неизбежно сталкивается с содержанием нормативного акта, следова­тельно, толкование возможно только в комплексном использовании способов толкования.

Признавая, что при толковании могут быть использованы приемы из различных научных дисциплин в качестве основных (обладающих особыми средствами и целями) способов юридического толкования, можно выделить пять способов. Это языковой, систематический, функциональный, историче­ский и логический способы.

Метки: Гражданский процесс