Организованная группа и преступное сообщество (преступная организация) как формы соучастия

В теории уголовного права различаются так называемое «простое « и «сложное» соучастие. К «простому» соучастию относится соисполнительство (как с предварительным сговором, так и без такового), к «сложному» – соучастие с разделением ролей, при котором наряду с исполнителем в совершении преступления участвуют организатор, подстрекатель или пособник, т. е. организованная группа.

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Следовательно, обязательными признаками такой группы являются: предварительный сговор и устойчивость. И если предварительный сговор с содержательной стороны в основном и в теории, и на практике не вызывает сколько-нибудь серьезных разногласий, то устойчивость понимается в теории и на практике неодинаково.

Во-первых, законодательного определения понятия «устойчивость» не дано. При решении конкретных уголовных дел суды вынуждены опираться на толкование данного понятия, которое содержится в постановлениях Пленумов Верховных Судов РСФСР и РФ по конкретным уголовным делам.

Так, в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР и РФ № 3 от 4 мая 1990 г «О судебной практике по делам о вымогательстве» под организованной группой рекомендуется понимать «устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Такая группа характеризуется, как правило, высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовкой преступления, распределением ролей между соучастниками и т. п.".

В п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.1993 г. «О судебной практике по делам о бандитизме» отмечалось, что об устойчивости банды могут «свидетельствовать такие её признаки, как стабильность её состава и организованных структур, сплоченность её членов, постоянство форм и методов преступной деятельности».

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. сказано, что «об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность состава, тесная взаимосвязь членов, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность существования банды и количество совершенных ею преступлений».

Простой анализ приведенных «рекомендаций» показывает, что Верховный Суд не идёт по пути содержательного раскрытия понятия «устойчивость», а по пути увеличения признаков, которые якобы раскрывают данное понятие или указывают на его существование. Причем в признаки, указывающие на «устойчивость», попадают и такие оценочные категории, которые к устойчивости отношения не имеют (например «сплоченность», «постоянство форм и методов преступной деятельности» и др.).

Второе лексическое значение слова «устойчивый» указано в словаре русского языка – «не подверженный колебаниям, постоянный, стойкий, твердый». В качестве характеристики совместности людей термин «устойчивый» используется в большей мере в социальной психологии и также рассматривается в качестве показателя длительности существования конкретной группы.

Вместе с тем в социально-психологической науке не вызывает сомнений положение, в котором устойчивость понимается как внешнее выражение жизнедеятельности группы.

В связи с этим большинство исследователей считают, что объективное содержание понятия «устойчивость» составляют следующие признаки:

относительно стабильный состав участников;
длительный или интенсивный период совместной деятельности, характеризующий активность участников и группы в целом;
структурная определенность группы с определением ролей её участников.

Представляется, что применительно к преступной группе об устойчивости можно говорить в следующих случаях:

существует относительно стабильный состав участников;
длительный или интенсивный период преступной деятельности характеризует активность как каждого отдельного участника группы, так и активность группы в целом;
реально существует структурная (организационная) определенность группы, с определением ролей её участников.

При соучастии с распределением ролей виновным принадлежат различные функции в совместном деянии: один из них непосредственно исполняет преступление (исполнитель), другие содействуют ему. Характер содействия может быть неодинаковым, в связи с чем различаются организатор, подстрекатель и пособник. Роли виновных при данной форме соучастия сочетаются различно. Обязательны для неё исполнитель и одно содействующее лицо.

Совместное групповое преступление предполагает выполнение соучастниками таких действий, которые содержат в себе признаки объективной и субъективной сторон состава преступления. В п. 12 постановления «О судебной практике по делам о хищении государственного или общественного имущества» 1972 года Пленум Верховного Суда СССР указывал, что «под хищением, совершенным по предварительному сговору группой лиц следует понимать такое хищение, в котором участвовало двое и более лиц, заранее договорившихся о совместном его совершении», а не об оказании, например, содействия исполнителю путем предоставления орудий преступления и т. д.

Сложное соучастие (соучастие с распределением ролей) квалифицирующий признак группы лиц не образует: каждый из соучастников будет нести ответственность в соответствии выполненной им ролью в совершении преступления-исполнителя, подстрекателя, пособника (последние два со ссылкой на статью 33 УК). Возможны случаи совместного совершения преступления, когда в нем участвовали два и более исполнителя, а также лица с иными функциями (подстрекатель, пособник, организатор). В этом случае, если, конечно, состав выполняемого преступления имеет квалифицирующий признак «совершение преступления по предварительному сговору группой лиц», соисполнители несут уголовную ответственность с вменением данного признака, а действия иных соучастников квалифицируются также по этому признаку со ссылкой на статью 33 УК.

При совершении преступления организованной группой, наличие группы лиц возможно при совершении любых умышленных преступлений. Группа лиц может выделяться в качестве квалифицирующего признака отдельных составов преступлений. В Особенной части Уголовного кодекса, как квалифицирующий признак, совершение преступления группой лиц встречается гораздо реже, по сравнению с организованной группой, в основном, в преступлениях против личности (п. «ж» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 3 ст. 111, п. «г» ч. 2 ст. 112, п. «е» ч. 2 ст. 117, п. «б» ч.2ст. 131, п. «б» ч. 2 ст. 132, п. «а» ч. 2 ст. 213 УК).

Исходя из характера участия, выполняемых лицами функций различают по большому счету соисполнительство и соучастие с распределением ролей. Следует разобраться, с какой из этих двух форм связано понятие организованной группы лиц?

Совершенно очевидно, что организованная группа представляет большую опасность, чем группа, даже предварительно договорившаяся о совершении преступления. В теории и практике понятие «организованная группа» недостаточно определено, различными авторами предлагается много вариантов определений. В результате это понятие то необоснованно расширяется, сближаясь с понятием «групповое совершение преступления» (что внушает сомнения в необходимости специализации этого понятия), то чрезмерно сужается, ограничиваясь только формами преступности, сходными с итальянской или американской мафиями.

Обобщение практики применения закона показывает, что при использовании признака совершения преступления организованной группой встречаются ошибки. Одна из них сводится к тому, что признаки организованной группы подменяются показателями не правового, а социального характера. Наиболее типичный вариант такого неверного применения закона – смешение родственных связей с признаками организованной группы.

Пожалуй, следует согласиться с мнением многих ученых, что суды иногда не исследуют не только факт наличия или отсутствия предварительного сговора между участниками преступления, но и то обстоятельство, как были распределены роли между ними, а также другие обстоятельства, позволяющие сделать вывод о наличии или отсутствии организованной группы.

Еще более неудачной представляется попытка толкования уголовно-правового понятия организованной группы через признаки криминологического характера. В их числе предлагается, например, выделять такие: выработка в группе норм поведения и ценностной ориентации, четко выраженная иерархическая структура, наличие лидера, наличие в группе функциональной структуры, ролевая дифференциация членов преступной группы, характер отношений в группе, порядок распределения доходов группы, существование в группе специального денежного фонда.

Организованная группа предполагает более тесное взаимодействие виновных, чем при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору. В соответствии с частью 3 статьи 35 УК преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

Под устойчивостью организованной группы понимается наличие постоянных связей между членами и специфических методов деятельности по подготовке или совершению одного или нескольких преступлений. Устойчивость организованной группы предполагает предварительную договоренность и соорганизованность. Эта разновидность в отличие от соучастия с предварительным сговором отличается большей степенью устойчивости, согласованности между участниками. Членами организованной группы могут быть лица, которые участвовали в разработке плана совершения преступления или же лица, которые знали о плане и активно выполняли его. Деятельность организованной группы чаще связано с распределением ролей, но это вовсе не исключает и соисполнительство.

В этой связи в специальной литературе разноречиво решается вопрос о квалификации совершения преступления в составе организованной преступной группы в зависимости от функций их участников. По статьям, предусматривающим деяния организованной группы, большинство специалистов предлагает любые преступные действия её участников, совершённые в процессе реализации замыслов группы. Другие полагают возможным применять эти нормы закона только к случаям организованного соисполнительства преступления.

Несовершенство уголовно-правовой регламентации сложных форм соучастия в преступлении предопределяет объективные трудности в правоприменительной практике. Законодательные дефиниции «совершения преступления группой по предварительному сговору» и «организованной группы» в ч. ч. 2 и 3 ст. 35 УК (а ранее — в аналогичной редакции ст. 17-1 УК РСФСР, введенной в действие Федеральным законом от 1 июля 1994 года) не внесли необходимой ясности в разграничение рассматриваемых понятий и не облегчили их применение в следственно-судебной практике. Об этом свидетельствуют материалы уголовных дел о групповых преступлениях, надзорная и кассационная практика, иные источники. Так, например, как указывает О. В. Пристанская, опрос 32 судей из разных регионов страны продемонстрировал отсутствие у судейского корпуса четких представлений о критериях определения разных видов преступных групп. В своих ответах на вопрос об основных отличиях организованной преступной группы от группы, совершающей преступления по предварительному сговору, судьи представили 24 различных варианта сочетаний признаков, которыми они руководствуются при квалификации групповых преступлений. В числе критериев определения организованной преступной группы встречались упоминания о «разветвленности» и «иерархичности» преступной группы, ее «монолитности» и «массовости», иными словами, о таких признаках, которые явно выходят за рамки её законодательной конструкции.

А. Я. Ярововым проводится следующее разграничение организованной группы и группы лиц по предварительному сговору.

Во-первых, различие можно провести по степени общественной опасности: соответственно, группа лиц по предварительному сговору обладает меньшей степенью общественной опасности по сравнению с организованной группой, что находит своё отражение в большем размере наказания, предусмотренном зачастую законодателем за совершение преступления организованной группой, являющейся, кроме того, формой проявления организованной преступности.

Во-вторых, группа лиц по предварительному сговору отличается от организованной группы отсутствием признака устойчивости.

В-третьих, группа лиц по предварительному сговору после совершения одного (или нескольких, не носящих систематического характера) преступления, как правило, прекращает своё существование как криминальное образование; организованной группе, напротив, присущ длительный, устойчивый характер преступной связи и ориентация на совершение нескольких (более двух) преступлений в течение продолжительного промежутка времени.

В-четвёртых, в группе лиц по предварительному сговору степень и детализация соглашения, которое возникает в результате сговора, остаются довольно низкими (не уточняются детали преступления, планирование присутствует в примитивной форме и т. д.).

В-пятых, как, правило, при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору разделение ролей либо полностью отсутствует, либо имеет «технический» характер, что не влияет на квалификацию содеянного. Напротив, для организованной группы распределение ролей, как указывалось в судебной практике, является характерным признаком.

П. Ф. Тельнов, отмечая, что мера ответственности соучастников согласно закону определяется с учетом не только характера, но и степени их участия в преступлении и не допускается повышение ответственности соучастников по формальным признакам, по наименованиям их роли, указывает, что «это правило не выдерживается, если считать, что взаимодействие по предварительному сговору двух соисполнителей образует преступную группу и влечет повышенную ответственность, а совместная деятельность при тех же условиях, например, организатора и исполнителя преступной группы не создает».

Таким образом, участниками организованной преступной группы должны считаться все входящие в неё лица и выполняющие любые взаимно согласованные функции в процессе осуществления замысла организованной группы. Также считают и авторы Комментария к Уголовному кодексу Российской Федерации, указывая в нем к п. «ж» ч. 2 ст. 105, что при совершении преступления организованной группой «может иметь место фактическое разделение ролей, однако вес участники организованной группы независимо от выполняемой каждым из них в процессе убийства роли признаются его соисполнителями. Поэтому ссылка на ст. 33 УК не нужна».

Таким образом, в качестве вывода следует отметить, что организованная группа представляет собой разновидность «сложного» соучастия. Ее своеобразие состоит в наличии признака устойчивости, означающего, что участников (членов) организованной группы объединяет цель совместного совершения, как правило, многочисленных и не обязательно тождественных преступлений в течение продолжительного времени. Такая группа обязательно имеет руководителя (организатора). Участники группы, как правило, тщательно планируют и подготавливают совершение преступлений (либо одного, наиболее опасного), распределяют между собой роли, обеспечиваются технически, образуют тесное объединение, свидетельствующее о профессионализме соучастников.

Преступное сообщество (преступная организация) как самостоятельная форма соучастия впервые законодательно выделена в Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 года, когда в главу «Преступления против общественной безопасности» законодатель включил ст.210 УК «Организация преступного сообщества (преступной организации)».

Преступное сообщество является наиболее опасной из всех разновидностей соучастия. Опасность этой разновидности характеризуется тяжестью преступлений, совершаемых преступными сообществами. Преступному сообществу свойственна высшая степень сплоченности, согласованности между соучастниками, которая отличает сообщество от других разновидностей соучастия. Согласно ч. 4 ст. 35 УК «Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды».

До ноября 2009 г. определяющим признаком преступного сообщества была «сплоченность», содержание которой вызывало многочисленные споры у ученых и практических работников. В настоящий момент законодатель заменил сплоченность на ряд других признаков.

На наш взгляд, подход к закреплению понятия преступного сообщества посредством указания на «сплоченность» являлся не совсем удачным.

Во-первых, признак сплочённости не раскрывался в законе, точно так же, как и признак устойчивости в понятии «организованная группа». На практике эти признаки было трудно разграничить. Более того, в криминологическом плане данные признаки дополняют друг друга, но не противопоставляются. Трудно представить себе устойчивую организованную преступную группу не сплочённую, поскольку последнее – есть проявление устойчивости. Действительно, сплочённый можно трактовать как «дружный, единодушный, организованный».

Как и «устойчивость», сплочённость является понятием социально-психологическим, используется для обозначения процессов групповой динамики. Под сплочённостью в юридической психологии понимается степень связи между членами группы. Очевидно, что сплочённость свойственна в той или иной степени любой группе, в том числе и любой преступной группе, где степень связи соучастников может быть от минимальной до очень высокой.

В этой связи непонятно, почему законодатель решил отказаться от данного термина в определении преступного сообщества.

Анализируя точки зрения исследователей, можно выделить следующие черты, характеризующие преступное сообщество (преступную организацию), в отличие от организованной группы:

во-первых, преступное сообщество — это структурированная организованная группа или объединение организованных групп, действующих под единым руководством;
во-вторых, наличие специальной цели создания: совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Другие признаки, выделяемые в литературе носят скорее криминологический характер, но могут быть использованы для установления вышеназванных признаков:

преступное сообщество обладает большей степенью общественной опасности;
для преступного сообщества, как правило, характерно наличие межрегиональных, а также международных связей;
преступное сообщество обладает высоким уровнем морально-психологического единства;
как правило, в деятельность преступного сообщества вовлекаются коррумпированные государственные должностные лица;

Преступное сообщество представляет существенно большую опасность по сравнению с организованной группой. Это объясняется тем, что преступное сообщество характеризуется многочисленностью его участников, разнородностью совершаемых преступных действий, зачастую межрегиональной распространенностью, часто сращиванием уголовных преступников с коррумпированными представителями государственных и правоохранительных органов, наличием искусственно создаваемой «крыши», защищающей сообщество от органов правосудия и конкурентов.

Очевидно, что преступное сообщество есть форма совместного участия двух или более лиц в занятии преступной деятельности. В научной литературе высказывается мнение, что преступное сообщество представляет собой пирамиду, в основе которой находятся рядовые исполнители конкретных преступлений, а на вершине элита (лидеры), руководящая деятельностью всех преступников, составляющих пирамиду.

Учитывая опасность преступлений, ради которых формируется преступное сообщество, законодатель саму организацию, участие в преступных сообществах относит к самостоятельным преступлениям.

Следует заметить, что признак направленности на совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды не может являться серьезным отличием от организованной группы, поскольку последняя также может создаваться для совершения таких преступлений. А как быть в случаях совершения сплочённой организованной группой преступлений, не относимых кодексом РФ к категории тяжких или особо тяжких? Можно ли привлекать в таких случаях преступное сообщество к ответственности вообще? Очевидно, что нельзя. Но иногда это неоправданно. Например, значительная часть экономических преступлений, особенно в свете постоянной «гуманизации» законодательства в этой области, не будет относиться к категориям тяжких и особо тяжких, что негативно повлияет на борьбу с организованной преступностью в данной сфере.

Представляется более удачным подход, предложенный авторами проекта Федерального закона «Правовое регулирование борьбы с организованной преступностью», которые развели понятия «преступная организация» и «преступное сообщество».

Под преступной организацией в анализируемом документе понимается «объединение трёх и более лиц либо двух и более организованных групп для совместной преступной деятельности с распределением между участниками функций по созданию организации, руководству ею, иным формам обеспечения создания и функционирования преступной организации, по непосредственному совершению преступных деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК, а также по легализации и приумножению преступных доходов либо иным формам обеспечения функционирования организации».

Под преступным сообществом понимается «соучастие организаторов или руководителей, или иных представителей преступных организаций, групп, или совершающих преступление лиц в разработке или реализации мер по поддержанию, развитию преступной либо обеспечению безнаказанности виновных в ней лиц, либо в создании иных благоприятных условий для преступной деятельности».

Очевидно, что оба определения, хотя и более точно отражают содержательную сторону рассматриваемых понятий, «не вписываются» в традиционные рамки уголовно-правового института соучастия. А вводить в уголовное право новый институт – уголовно-правовой институт «преступной группы» законодатели не решились. Поэтому на сегодняшний день мы имеем институт соучастия с теми его формами, которые были подвергнуты нами анализу, и с теми недостатками, о которых было сказано выше.

Криминологическая характеристика преступных организаций позволяет сделать вывод, что эта форма совместной преступной деятельности не охватывается понятием соучастия, закреплённым сейчас в законе. По закону (ст. 32 УК) соучастие – это «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления». Таким образом, отправным моментом, характеризующим соучастие по действующему законодательству является, совместность, под которой понимается совместное участие в совершении одного и того же преступления. Совместность как признак соучастия в материальных составах состоит в том, что: а) действия каждого соучастника являются необходимым условием для совершения действий другими соучастниками; 6) наступивший результат является общим и единым для всех соучастников; в) действия каждого соучастника находятся в причинной связи с общим преступным результатом. В формальных составах совместность выражается в том, что: а) действия каждого соучастника являются необходимым условием совершения действий другими соучастниками; б) совершенное преступление является единым и общим для всех соучастников. И хотя совместность здесь определена только в объективной плоскости (а этот признак также является и субъективным) этого достаточно для того, чтобы нельзя было говорить о совместности в преступлениях, совершаемых преступным сообществом, если один участник сообщества убивал, другой – занимался разбоем, третий получал или давал взятку, четвертый — злоупотреблял служебным положением. Кстати говоря, в статье 35 УК, дающей определение групповых форм совершения преступления, в части 4 (преступное сообщество), как и в третьей, нет указания на признак совместности, в отличие от первых двух и общего понятия соучастия, данного в статье 32 УК.

Эта неясность в отношении преступного сообщества потребует официального разъяснения. Сомнительно также и помещение законодателем характеристики преступного сообщества в статью о совершении преступления группой лиц. Понятие группы, как оно трактуется в психологии и применяется в уголовном праве, вполне применимо к группе лиц, группе лиц по предварительному сговору, организованной группе, но не к преступному сообществу, участники которого занимаются преступной различной деятельностью. В одно и тоже сообщество могут входить расхитители собственности, вымогатели, мошенники, взяткодатели и взяткополучатели, убийцы, контрабандисты и т. д. Сюда могут входить и люди, чья конкретная деятельность с точки зрения действующего уголовного законодательства не считается преступной (охранники, хранители казны, связные и т. п.). Группы или отдельные соучастники могут находится в различных регионах страны и не знать ничего друг о друге (если в их обязанности не входит поддержание связей и координации деятельности). Естественно, что здесь отсутствует и второй признак группы лиц – осознание совместности действий. Каждый участник преступного сообщества осознаёт свою деятельность и в какой-то мере деятельность непосредственно связанных с ним лиц. Закон же (ч. 4 ст. 35 УК) определяет преступное сообщество через признаки, которые фактически не позволяют отграничить его от организованной группы.

Однако, фактически деятельность преступного сообщества есть не простая совокупность действий отдельных лиц, а совместная деятельность. Эта совместность носит несколько иной характер, чем совместность в действиях организованной группы. Участники преступного сообщества (или группы участников), совершая преступления, преследуют свои собственные цели, которые могут не совпадать и, как правило, не совпадают с целями, которые преследуют другие участники сообщества, другие группы.

Анализируя Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 2008 г. № 8 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)», следует отметить, что в настоящий момент оно нуждается в существенном обновлении в связи с законодательными изменениями в статьи 35 и 210 УК РФ. По сообщениям СМИ Верховный Суд России уже занимается данной проблемой.

Таким образом, на наш взгляд, можно сделать вывод, что определение преступного сообщества в Общей части действующего Уголовного кодекса продолжает оставаться неудачным. Следует продолжить совершенствование законодательства в данной области, например, как было предложено выше.

Также необходимо отметить, что в условиях широкого распространения в стране организованной преступности правовое урегулирования вопроса о формах соучастия, представляет не только строго научный интерес, но и имеет большое практическое значение.

Метки: Уголовное право